Для начала надо сказать, что не совсем понятно, почему так близко дата открытия Собора – 16 октября – к Покрову. Многие приходы весьма удалены от Москвы, а так же в ряде из них Покров – это престольный праздник, и делегаты на Собор не могут сразу после воскресной службы 14 октября отъехать в Москву из-за молебна, крестного хода, праздничной трапезы. Покровских приходов у нас едва ли не каждый четвертый. На дорогу остаются одни сутки, и из отдаленных приходов могут не успеть подъехать к началу Собора, к утру 16 октября.
Я думаю, что если бы открытие Собора сделали хотя бы на день позже, это было бы более целесообразно. Но, очевидно, кому-то хочется, чтобы народа на Соборе было поменьше, в первую очередь мирян, но так же и попов.

Говоря о повестке Собора, надо сказать, что  вопросы должны ставиться не абстрактно, а конкретно. Например, в повестке есть вопрос – «О путях дальнейшего развития Церкви». Под этим можно подразумевать всё что угодно.  О чём этот вопрос конкретно – можно будет узнать только после выступления протоиерея Валерия Шабашова. Поэтому, если вопрос и ставится в общей форме, то его содержание должно раскрываться в виде краткой аннотации.

Попадаются вопросы и курьёзные, например, об установке памятника священномученнику и исповеднику Аввакуму на Рогожке, который там ни разу не был, а если бы и был, то это не наша традиция. Если бы мы были в Испании или Италии, то это можно было бы понять. Но в нашей холодной России нет такого церковного предания – ставить памятники святым. У никониан эта блажь была одно время, хотя и не повсеместно распространена, но со смертью скульптора Клыкова она проходит и скоро, очевидно, угаснет совсем. Мы, как всегда, догоняем чужой поезд.

Говоря о памятнике, надо сказать, что кроме нелепости самой его постановки, встаёт вопрос о скульпторе, вопрос о финансировании, возникают немалые проблемы. Для чего всё это – не совсем понятно. Это просто прихоть, причуда одного человека. Поэтому я считаю, что если о. Леонтию Пименову так уж неймется, стремление установить памятник Аввакуму стало у него навязчивой идеей, то можно ему посоветовать поставить этот памятник или бюст, если денег на памятник не хватает, около своего приходского  храма в Орехово-Зуево или во дворе своего жилого дома.

Я ничего не имею против святейшего патриарха Иова. В Византии каждый патриарх, который был благочестивой жизни и не был еретиком, почитался как святитель. Несомненно, патриарх Иов отличался личным благочестием и церковной истовостью. По словам историка Карташова, он мог, не заглядывая в Евангелие, читать зачала того дня, когда была служба, знал наизусть многие чинопоследования. В этом отношении, конечно, если подходить совсем по-византийски, патриарх Иов  мог бы быть внесён в святцы, стать одним из списочных святых в качестве благочестивого патриарха. Но непонятно, почему этот вопрос настолько животрепещущий, что на нынешнем соборе необходимо его решать, поскольку реального почитания патриарха Иова нет. Складывается впечатление, что мы пытаемся всё время догнать никониан, которые ещё в 1989 году канонизировали патриарх Иова. Потом вдогонку была канонизация «беглопоповцев», а теперь наши решили подтянуться. Хотя я лично не возражаю против присутствия  патриарха Иова в святцах.

Тем более я поддерживаю прославление суздальских исповедников - архиепископа Аркадия, епископов Алимпия, Конона и Геннадия.  Хотя остаётся вопрос  - почему такая страсть к канонизациям появилась?  То долгое время никого не канонизируем, то вдруг всех тащим в святцы. Хотя, повторю, против канонизации суздальских исповедников я не имею ничего против, более того, они своим исповедническим концом, своими узами засвидетельствовали верность вере, и это для нас великий пример. Я надеюсь, что их молитвами мы обретём ту стойкость в вере, которую нам так не хватает. Если бы участники Собора, особенно высокопоставленные, нашли в житии суздальских исповедников  пример для себя, то это можно только приветствовать.

Что касается общецерковного прославления владыки Геронтия, то, не сомневаясь в его святости, надо отметить, что по историческим меркам, по меркам церковного предания прошло совсем немного времени после его упокоения, можно сказать, что он едва ли не наш старший современник. Некоторые из ныне живущих людей, в том числе и участников Собора, родились, когда он был жив. Поэтому я считаю, что большое видится на расстоянии, и с канонизацией владыки Геронтия не стоило бы спешить, к тому же он в 2007 г. епархиальным съездом Санкт-Петербургской и Тверской епархии прославлен как местночтимый святой и поэтому может почитаться не только там, где прославлен, но и везде. Непонятно, почему сейчас потребовалась и общецерковная канонизация.

То же можно сказать и о святителе Марке Эфесском. Разумеется, я его очень почитаю, считаю святым отцом и учителем Церкви, его вклад в православное богословие очень высок и актуален до сих пор, но непонятно, зачем вопрос о нём выносить на Собор. Греческая служба ему уже существует, она была переведена на славянский язык и напечатана в книге архимандрита Амвросия (Погодина) «Святой Марк Эфесский и Флорентийская уния». Безусловно, этот перевод надо править, сличить с греческим оригиналом, что мог бы сделать Алексей Владимирович Муравьев. Непонятно, зачем вообще этот вопрос было поднимать на общесоборном уровне.

«О кандидатах в архиереи»  - это рабочий вопрос, он всегда встаёт, и понятно, как его решать. Тут обсуждать нечего.

«Об информационно-издательской и проповеднической деятельности» - это мог бы быть обычный отчет, который был бы вполне уместен. Но зачем впрягать вместе вола и трепетную лань в виде о. Валерия Шабашова и Александра Васильевича Антонова? Как вместе, в одном докладе, объединили людей, между деятельностью которых лежит пропасть?

«О разработке печатных учебных пособий для молодых священников» - вопрос, может быть, довольно узкий, но конкретный. Решать его надо, и постановка этого вопроса на Собор уместна.

«Об отнесении Ивановской области к Ярославской и Костромской епархии» - достаточно узкий вопрос, хотя соборное рассмотрение его необходимо, поскольку он поставлен.

«Об отношении к электронным документам» - это вопрос очень сложный и большой, он может быть поставлен, но ответ на него очень затруднителен по многим обстоятельствам. Должна быть проведена серьёзная исследовательская работа, так как очень много шизоидов стараются этот вопрос ставить и на него же отвечать как вне нашей Церкви, так и, к сожалению, и внутри её. Разного рода шизоиды, шизопатриоты и «православнутые»  вопрос с электронными документами муссируют, и поэтому он загажен ими как мухами. Но сам вопрос «об отношении к электронным документам» существует, он стоит, и его можно расширить просто до вопроса о тотальном контроле. Современный мир и так называемый «новый мировой порядок» стремится к тотальному контролю. Можно вспомнить гениальный роман-антиутопию Олдоса Хаксли «О дивный новый мир». Мы понимаем, к чему все это ведёт, но надо действовать предельно осторожно в этом вопросе, говорить по существу дела. Этот вопрос важный, более того, он может стать одним из самых острых и значимых при известных обстоятельствах.

Непонятно, почему на Собор надо выносить совершенно очевидный и даже банальный вопрос «О совершении исповеди вне поста»?  Если человек впал в серьёзное прегрешение, если у него какое-то жизненное потрясение и он требует исповеди у своего духовного отца, то тот просто обязан принять покаяние вне поста. Какие-либо частные вопросы, связанные с этим, можно было бы решить на Совете Митрополии.

«О мерах по борьбе с пьянством». Тут можно сказать то же, что говорилось об электронных документах. Зачем превращать Собор в балаган, паноптикум, фрик-шоу?

«Доклад о межконфессиональных встречах». Непонятно, почему этот важный вопрос задвинут в самый конец. Докладчик, протодьякон Виктор Савельев, будет нас уверять, что всё у нас прекрасно и хорошо, а будет ещё прекрасней и лучше. Я думаю, что о. протодьякон Виктор Савельев принципиально не будет заострять внимание на тех проблемах и сложностях, содержащихся в этом вопросе, на болезненных моментах, которые есть, о которых надо говорить и которые надо решать, будет сглаживать и лакировать острые углы, и это не есть хорошо. Поэтому вопрос не будет принципиально поставлен и решён.


Вопрос:   «Стоит ли ожидать постановки серьёзных вопросов, не заявленных в повестке дня?»

А. Езеров: Я боюсь, что стоит. Ну хотя бы мы знаем отношение владыки к этим самым «Pussy Riot». Я их вандализма не оправдываю, но дело в несуразно жестком наказании, и нам-то что в этой истории? Почему мы должны быть шавками на поводке у РПЦ МП? Причём опять вдогонку, не первыми, быть запасным эшелоном у никониан.

Зная нашего владыку митрополита, я боюсь, что он может этот вопрос поднять, и, поскольку раньше было на эту тему его выступление от собственного лица, он может предложить принять какое-то такое обращение от лица Собора. Это покроет нас несмываемым позором в глазах общественности, большей части русских людей, мы будем выглядеть уродами, чего бы не хотелось. Этого я очень боюсь, более того, предвижу, что такая постановка вопроса весьма вероятна. Кем она будет сделана – о. Валерием Шабашовым,  о. Леонтием Пименовым, о. протодьяконом Виктором Савельевым  или это будет инициатива самого владыки – я не знаю. Это очень опасно, и я этого просто-напросто боюсь. Срама будет много, и последствия всего этого будут негативными.

Может быть так же поднят обсуждавшийся на Совете Митрополии вопрос «О присоединении к Церкви христианских общин в Уганде», решили переадресовать его на Собор. Я так же боюсь, что это нарочито абсурдный вопрос может занять немало времени на его обсуждение, хотя здесь всё настолько ясно, что и обсуждать эти нелепости – себя не уважать, тем более других. Почему-то наше руководство уважает непонятных угандийских негров, но совершенно не уважает наших здравомыслящих соотечественников, засоряя им мозги такими вопросами и отнимая их драгоценное время.